Игорь северянин увертюра ананасы в шампанском анализ. Анализ стихотворения Северянина «Увертюра» (Ананасы в шампанском)

Анализ стихотворения - Увертюра (Ананасы в шампанском!..)

"Игорь Северянин - форель культуры. Эта ироничная, капризно-музыкальная рыба, будто закапанная нотами, привыкла к среде хрустальной и стремительной. Как музыкально поэт пишет о России: "На реке форелевой уток не расстреливай"

Андрей Вознесенский

В конце 1941 года, когда немцы оккупировали Прибалтику, гражданин Эстонии русский поэт Игорь Северянин (настоящее имя - Игорь Васильевич Лотарев) был очень болен. Его телеграмма в Москву М. И.Калинину, с просьбой помочь эвакуироваться в советский тыл осталась без ответа, и 20 декабря 1941 г., пятидесяти трех лет от роду Игорь Северянин скончался от сердечной недостаточности.

Имя Игоря Северянина сейчас мало кому известно. Это не удивительно по многим причинам. Советское время отпечатало на имени поэта слова "декадентщина", "северянинщина", его стихи были запрещены, как идеологически вредные. Первое неполное собрание соченений появилось в России лишь в 1996 году. Поэзия Игоря Северянина ещё ждёт своего читателя. И не случайно Андрей Вознесенский нашёл столь изысканные слова для оценки его творчества.

"Лирический ироник" - так сам поэт определил свой стиль в поэзии. Знаменитая строчка "Я, гений - Игорь-Северянин", которую многие считают программной, при внимании к контексту оказывается лишь озорной позой. Ведь в другом стихотворении он называет себя совсем по-другому:

…Я - соловей, я - сероптичка,

И песня радужна моя,

Есть у меня одна привычка:

Влечь всех в нездешние края...,

А в сонете "Игорь-Северянин" говорит о себе так:

Он тем хорош, что он совсем не то,

Что думает о нем толпа пустая...

Тонкая, едва уловимая ирония часто выступает как один из "планов" стихотворения. Когда читатель не способен почувствовать этот план и воспринимает все буквально, нередко возникают казусы. Так происходило не раз со стихотворением "Увертюра" (чаще известным как "Ананасы в шампанском"), несмотря на открытую взору строку: "…Я трагедию жизни претворю в грезофарс". А сколько цыганщины было сотворено из этого стихотворения!

Удивительно вкусно, искристо, остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!

Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.

Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грезофарс.

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!

Начало второй строфы - звукопись времени с ворвавшимися в быт новыми, тогда магически звучавшими словами: аэроплан, экспресс, автомобиль… В нервном ритме стихотворения - ритм начала века. "Ананасы в шампанском" - ведь это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно - гениально!

Но вот что пишет по поводу этого стихотворения известный литературовед В. П.Кошелев: "Прочитал я эту "Увертюру" и снисходительно пожал плечами. Глупость и претенциозность страшная… Но что-то во мне, наверное, осталось. И нет-нет, да приходила в голову совсем непоэтическая мысль: а неужели "ананасы в шампанском" - это действительно так вкусно.. Проверить это было несложно.., но я все как-то не решался. Боялся разочароваться, боялся перевести поэзию в быт... Потом попробовал - в стихотворении гораздо "вкуснее" .

В. П.Кошелев не одинок в подобных оценках. Поэт Николай Гумилев называл стихи Игоря Северянина "фантастической безвкусицей". Лев Николаевич Толстой, прочитав стихотворение "Хабанера-2":

Вонзите штопор в упругость пробки -

И взоры женщин не будут робки!..

С негодованием воскликнул: "И такую гнусность смеют считать за стихи?"

Публика ломилась на "поэзоконцерты" Игоря Северянина. Его стихи, его вдохновенный облик, его декламация нараспев действовали на слушателей магически. Иван Бунин писал, что Игоря Северянина знали не только все гимназисты, студенты, курсистки, молодые офицеры, но даже многие приказчики, фельдшерицы, коммивояжеры, юнкера, не имевшие в то же время понятия, что существует такой русский писат

содержимое:

Творчество известного поэта серебряного века Игоря Северянина многие исследователи называют новаторским, поскольку многое из того, к чему прибегал поэт, было несвойственно для лирических произведений того времени. Северянин смело использовал новые ритмы, неологизмы. Его лирика отличается удивительной музыкальностью.

Особое место в творчестве поэта занимает стихотворение «Увертюра», которое в некоторой степени закрепило за ним славу «салонного» лирика, воспевающего в своих произведениях «красивости» и «изыски».

Это стихотворение удивительно уже тем, что очень сложно определить его тему. Однако, ощущение какой-то легкости, радости, яркости прослеживается очень четко.

Лирическое произведение поражает разнообразием образов, которые на первый взгляд мало связаны друг с другом:

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо, остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!

«Ананасы в шампанском», на мой взгляд, создают уже с первой строки некую «красивость», «роскошь». Лирический герой восхищается окружающим миром и собой. В стихотворении присутствует вещный мир, мир предметный, который определяет убогие интересы персонажа. Герой вдохновенно восклицает: «Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!» Однако, на мой взгляд, это попытка спрятаться от жизни за броской вещью.

Динамичность стихотворению придает отрывистость фраз и своеобразная интонация перечисления:

Стрекот аэропланов!

Беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов!

Крылолет буеров!

Кто-то здесь зацелован!

Там кого-то побили!

Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

Последняя строфа, по моему мнению, имеет особое значение, потому что в нем заключена основная идея стихотворения:

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском Я трагедию... жизни претворю в грезофарс…

Ананасы в шампанском!

Ананасы в шампанском!

Из Москвы — в Нагасаки!

Из Нью-Йорка — на Марс!

Лирический герой в этом четверостишии раскрывает свое истинное лицо: «Я трагедию жизни претворю в грезофарс»Здесь показывается человек, пытающийся бежать от пафосной, но пустой действительности. Ананасы в шампанском в этой строфе становятся олицетворением творческого процесса, которому нет границ и пределов. И только поэт способен легко перемещаться «из Москвы — в Нагасаки».

В синтаксическом плане нужно отметить обилие восклицательных знаков, которые свидетельствуют о восхищении лирического героя миром, а также создают атмосферу торжественности и легкости.

Автор почти не использует в стихотворении эпитеты, таким образом достигается динамизм, легкость. Только два эпитета можно найти в строках: «нервные девушки» и «острое дамское общество». Они создают атмосферу, в которой находится лирический герой.

Творческий процесс для Игоря Северянина очень загадочен: «Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!» Это ключевые слова в стихотворении. Порывистость, неподчинение хоть какой-нибудь логике — вот основные черты поэтической деятельности автора.

Игорь Северянин вводит в стихотворение и топонимы: Москва, Нагасаки, Нью-Йорк.

Этим он хочет показать, что творчество поэта не знает границ, и, возможно, понятно и востребовано во всем мире, несмотря на языковой и культурный барьер. Поэта и его произведения понимает не только наш мир, но и даже жители Марса! Таким образом, в этом стихотворении мы наблюдаем за полетом поэтической фантазии, и сами оказываемся в гуще событий.

Северянин назвал это лирической произведение «Увертюрой», прямо как музыкальное произведение. А может, стихосложение как процесс очень напоминает создание музыкального шедевра? Ведь ощущения от прочтения талантливой лирики сравнимы с ощущением от прослушивания «живой» инструментальной мелодии.

Я трагедию жизни претворю в грезофарс

Увертюра (Ананасы в шампанском!) Игоря Северянина
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо, остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно. И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован. Там кого-то побили.
Ананасы в шампанском! Это - пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс.
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы - в Нагасаки! Из Нью-Йорка на Марс!

«Анана́сы в шампа́нском» («Увертю́ра» ) — стихотворение Игоря Северянина из цикла «Розирис», написанное в январе года в Петрограде и опубликованное в одноимённом (одном из наиболее известных) сборнике поэта. Авторское название стихотворения — «Увертюра » — связано с тем, что оно открывает сборник, однако оно более известно под другим названием — по названию сборника и фразе, рефреном повторяемой в тексте.

История создания

По воспоминаниям литератора Вадима Баяна , будучи в гостях у него, Маяковский окунул кусок ананаса в шампанское , съел и посоветовал сделать то же сидевшему рядом Северянину. Тот сразу же сочинил первую строфу будущего стихотворения

Критики о стихотворении

Критик Н. Боровская написала об этом произведении: «В нервном ритме стихотворения— ритм начала века. «Ананасы в шампанском»— ведь это символ времени, его неожиданность и острота, его открытия, его извивы и изыски, эксцентрическое соединение прежде несовместимого. Как сжато, как ярко и выразительно— гениально!»

Один из планов стихотворения— тонкая, едва уловимая ирония , и читателями, не способными эту иронию уловить, оно нередко воспринималось как глупая и претенциозная безвкусица.

Вот что пишет по поводу этого стихотворения известный литературовед В.П.Кошелев: "Прочитал я эту "Увертюру" и снисходительно пожал плечами. Глупость и претенциозность страшная… Но что-то во мне, наверное, осталось. И нет-нет, да приходила в голову совсем непоэтическая мысль: а неужели "ананасы в шампанском" - это действительно так вкусно.. Проверить это было несложно.., но я все как-то не решался. Боялся разочароваться, боялся перевести поэзию в быт... Потом попробовал - в стихотворении гораздо "вкуснее"

В.П.Кошелев не одинок в подобных оценках. Поэт Николай Гумилев называл стихи Игоря Северянина "фантастической безвкусицей".

Но были и другие мнения. Иван Бунин писал, что Игоря Северянина знали не только все гимназисты, студенты, курсистки, молодые офицеры, но даже многие приказчики, фельдшерицы, коммивояжеры, юнкера, не имевшие в то же время понятия, что существует такой русский писатель Иван Бунин". Публика ломилась на "поэзоконцерты" Игоря Северянина. Его стихи, его вдохновенный облик, его декламация нараспев действовали на слушателей магически.
У Игоря Северянина были и другие почитатели. Он был завсегдатаем и любимцем петербургского литературного салона Федора Сологуба. О его высоком поэтическом даровании говорили и писали Валерий Брюсов, Федор Сологуб, Константин Фофанов, посвятившие ему восторженные стихи, Александр Блок, Осип Мандельштам, критиковавший его с позиций акмеизма, Ирина Одоевцева, Максим Горький, Владимир Маяковский, любивший читать стихи Игоря Северянина во время своих выступлений.

Интепретация читателей

«Ананасы в шампанском» - одно из самых известных стихотворений Северянина, оно написано в 1915 году. В нем просматривается любимая урбанистическая тема: город, технические достижения, стремительный темп жизни. В этом стихотворении мы наблюдаем антитезу: среди мчащихся экспрессов, автомобилей и самолетов идет жизнь салонная, изысканная, элегантная на фоне «ветропросвистов» и «стрекота аэропланов». В этой красивой жизни царят ананасы и шампанское, что-то норвежское и что-то испанское, вдохновение, поцелуи, нервные девушки. Но неожиданно среди вечернего блеска мелькает сцена… драки. Это грубо и совершенно неприемлемо для беспечной, яркой, искристой салонной жизни. И тогда, если уж нельзя избежать низменности, приходит решение: «трагедию жизни» претворить «в грезо-фарс». Не обошлось и без неожиданных неологизмов: «ветропросвист», «крылолет», «порывно», «грезо-фарс». Они «осмысленны» и придают стихотворению своеобразную экстравагантность, провозглашенную программой эгофутуристов.

Начало второй строфы - звукопись времени с ворвавшимися в быт новыми, тогда магически звучавшими словами: аэроплан, экспресс, автомобиль…

Лирический герой восхищается окружающим миром и собой. Герой вдохновенно восклицает: «Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!» Может быть, это попытка спрятаться от жизни за броской вещью. Лирический герой - человек, пытающийся бежать от пафосной, но пустой действительности. Ананасы в шампанском становятся олицетворением творческого процесса, которому нет границ и пределов. И только поэт способен легко перемещаться «из Москвы - в Нагасаки».
Творческий процесс для Игоря Северянина очень загадочен: «Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!» Это ключевые слова в стихотворении. Порывистость, неподчинение хоть какой-нибудь логике - вот основные черты поэтической деятельности автора.

Игорь Северянин вводит в стихотворение и топонимы: Москва, Нагасаки, Нью-Йорк. Этим он хочет показать, что творчество поэта не знает границ, и, возможно, понятно и востребовано во всем мире, несмотря на языковой и культурный барьер. Поэта и его произведения понимает не только наш мир, но и даже жители Марса! Таким образом, в этом стихотворении мы наблюдаем за полетом поэтической фантазии, оказываемся в гуще событий.
Северянин назвал это лирическое стихотворение «Увертюрой» как музыкальное произведение. А может, стихосложение как процесс очень напоминает создание музыкального шедевра? Ведь ощущения от прочтения талантливой лирики сравнимы с ощущением от прослушивания «живой» инструментальной мелодии.

Имя Игоря Северянина замалчивалось отечественным литературоведением до 80-х годов ХХ века. Творчество Северянина вступало в контраст с восприятием действительности и привычным тогда пониманием поэзии. Его современники-критики обвиняли автора в безвкусии и пошлости. Нужно отметить, что поэт относился к такой критике спокойно, а со временем у него стали появляться союзнические отклики завсегдатаев петербургского литературного салона Федора Сологуба.

Написанное в 1915 году стихотворение «Увертюра» принесло Северянину славу «салонного» лирика.

История создания этого произведения была такова: В.В. Маяковский , который был приглашен в гости к Северянину, выпивая шампанское, окунул в бокал ананас, съел его и предложил хозяину вечера последовать его примеру. Первая строка стиха тут же родилась в голове поэта, и вскоре вышел в свет сборник стихов «Ананасы в шампанском».

Стихотворение создает ощущение восторга, торжественности, и вместе с тем нервозности и истеричности. Оно символизирует время, в котором творил поэт. Неудовлетворенность жизнью рождало у многих стремление уйти от реальности. В творческих людях рождалось новое мироощущение. Восторженно выкрикивая «ананасы в шампанском!», поэт вдохновляется и «берется за перо!». В этом внезапном вдохновении выражается лиричность героя, который бежит от пустоты действительности и пафоса.

Остро, сжато и ярко описана окружающая реальность, которая выражена как «пульс вечеров!» Эта новизна, по мнению автора, тоже заслуживает место в поэзии, наряду с вечными ценностями, воспеваемыми повсеместно.

Картина «легкой жизни» передана благодаря теме женщин в высшем свете. Девушки «нервны» , дамское общество «остро» . Такая среда жестока, она способна «трагедию жизни» претворить в «грезофарс» .

Атмосфера толкает что –то предпринять, куда-то отправиться: «из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!» Нервный ритм, неожиданное соединение несовместимого укладывается в трех строфах стихотворения.

Многоликость образов, за которыми, кажется, автор хочет спрятаться, побуждение действовать, быстрая смена сюжета после прочтения оставляет ощущение недосказанности.

Употребление неологизмов делает стихотворение очень простым для восприятия теперешнего читателя. Есть место стремительно ворвавшимся в то время новым, магически звучавшим словам: аэропланы, автомобили, экспрессы, буера. А значения архаизмов понятны, слова эти используются в речи по сегодняшний день: порывно, перо. Интересны слова, создание которых приписано именно Игорю Северянину: ветропросвист, крылолет, грезофарс.

Аллегорические образы помогают понять истинное значение пустых бесед и звона бокалов на пафосных вечерах. Отсутствие эпитетов позволяет добиться динамичности стихотворения, а его торжественность достигнута за счет большого количества восклицательных знаков.

Использование новых ритмов, неологизмов было несвойственно произведениям литературы того времени.

Лирическое стихотворение «Увертюра» можно отнести к песенному жанру. Не зря автор дал такое название стиху, сравнивая его с музыкальным произведением.

Творчество Игоря Северянина сильно отличается от творений его современников. В нем больше стремления к новизне, смелости. Сейчас стихотворение «Увертюра» актуально как никогда раньше. Неприятие жизни по навязанным стереотипам, равно как и бессмысленной гонки за модой, явились для автора импульсом для создания этого шедевра литературы.

Группу поэтов-эгофутуристов, заявившую о себе в 1911 году в Петербурге, возглавил Игорь Северянин . В нее вошли Г. Иванов, К. Олимпов, И. Игнатьев, В. Гнедов и др. "Эго" в переводе с лат. - "я". В центре творчества поэта-эгофутуриста - его "я", его личность.

Слава Игоря Северянина, одного из самых популярных поэтов серебряного века, была в свое время "повсеградной" (неологизм Северянина). О его книгах "Громокипящий кубок" (1913), "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915) и других говорили повсюду. Его выступления в городах России - "поэзоконцерты" (их состоялось около 100 в период с 1913 по 1917 годы) привлекали публику с неизменным успехом.

В истории русской литературы ХХ века есть любопытные факты: в 1918 году в Москве, на поэтическом вечере в Политехническом музее, Игорь Северянин был признан королем поэтов, второе место было отдано В. Маяковскому, третье досталось К. Бальмонту. И. Северянин, как и должно королю, издает поэтический "Рескрипт короля". Победитель по-королевски щедр и великодушен, он всех прощает и благословляет:

О появлении эгофутуризма И. Северянин возвестил в 1911 году, а в январе 1912 года им была разослана в редакции ряда газет его программа "Академия Эго-Поэзии (Вселенский футуризм)", где предтечами эго-футуризма назывались К. Фофанов и М. Лохвицкая, а в качестве теоретических основ провозглашались Интуиция и Эгоизм (Программу подписали И. Северянин, К. Олимпов (К. Фофанов), Г. Иванов, Грааль-Апрельский (С. Петров). "Лозунгами моего эгофутуризма, - писал Северянин в своих воспоминаниях, - были: 1. Душа - единственная сила. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы. 6. Борьба со “стереотипами” и “заставками”. 7. Разнообразие метров" 2 . Литературная программа группы, как видим, была довольно расплывчатой. Всерьез говорить о литературном течении, возглавляемом И. Северяниным, не приходится. Группа очень быстро распалась. В 1912 году обострилась борьба Северянина и Олимпова за футуристическое первенство, Северянин вышел из группы "Эго", считая "миссию моего Эго-футуризма выполненной": "Я, - год назад, - сказал: “Я буду!” / Год отсверкал, и вот - я есть!"

В чем-то Северянин сближался с кубофутуристами. В 1914 году И. Северянин выступал совместно с кубофутуристами на юге России, приняв участие в так называемой "Олимпиаде футуризма" (1914). Но сотрудничество с кубофутуристами оказалось кратковременным, и в 1914 году Северянин с ними разошелся.

Так же, как и другие футуристы, Северянин в своих стихах отдал дань техническим достижениям нового века, ориентировался на быстрые темпы жизни. Однако его урбанизм носил скорее внешний характер и имел салонный оттенок комфорта и элегантности:

Как и у других футуристов, у Северянина встречается немало неологизмов, но они "осмысленны", изысканно доступны, и ими поэт никогда не злоупотребляет (ср.: ветропросвист, крылолет). О московских футуристах он с неодобрением писал: "...в своем словотворчестве они достигали зачастую полнейшей нелепости и безвкусицы, в борьбе с канонами эстетики употребляли отвратные и просто неприличные выраженья". Своеобразный шик северянинской поэзии придавали неологизмы с иностранными корнями и суффиксами, чарующие своей экстравагантностью, увлекающие в изысканно-экзотический мир:

Северянину также, как и всем футуристам, было свойственно стремление эпатировать, поразить читателя, самоутвердиться. Это особенно ярко проявилось в его стихотворении "Эпилог" (своеобразная "желтая кофта" Северянина):

Игоря Северянина, как и других футуристов, раздражала пошлость окружающего мира. Об этом стихотворение с названием-оксюмороном "В блесткой тьме":

Однако Игорь Северянин не стремился, в отличие от кубофутуристов, порвать с культурой прошлого и "cбросить Пушкина с корабля современности". Он считал, что и Пушкина, и Блока надо знать даже "во времена Северянина" 3 .

Критика, и это стало общим местом, отмечала манерность, будуарность поэзии Игоря Северянина, ее ресторанный характер и пошловатую изысканность, салонный дендизм и экстравагантность. Отсутствии "темы" в поэзии И. Северянина тревожило А. Блока: "Куда пойдет он, еще нельзя сказать, что с ним стрясется: у него нет темы. Храни его бог".

Может быть, упреки современников Северянину были и небезосновательными: стихам Северянина свойственны и некоторая манерность, и будуарность, и дендизм. Все это было. Например, его знаменитая "поэма-миньонет" "Это было у моря":

У И. Северянина были страстные почитатели (еще более страстные почитательницы), были и те, кто не принимал его стихов, создавал на них пародии. На стихотворение "Это было у моря..." замечательную пародию, абсолютно точно передающую ритм и интонацию северянинского стиха, написал современник И. Северянина поэт А. Ширяевец:

Хотя упреки Северянину были во многом небезосновательны, в действительности все обстояло гораздо сложнее, и его творчество вряд ли можно сводить к салонному дендизму. В стихах нельзя не видеть иронии, самоиронии умного поэта. Северянин сам называл свою славу "двусмысленной", сожалел, что в его стихах часто видели не то, что ему хотелось. В стихотворении "Двусмысленная слава" он писал:

Да, Северянин часто в своих стихах говорил языком салонной публики, но это не означает, что то был язык самого поэта, что это его - поэта - голос. По крайней мере, его "единственный" голос. Здесь будет уместной аналогия с героями рассказов М. Зощенко и самим Зощенко, которых современная писателю критика не желала разграничивать. Суть же поэзии И. Северянина в другом - в тончайшем лиризме, в изысканной элегантности, в изумительном чувстве ритма и в том, что вообще трудно определимо, поскольку речь идет о Поэзии. Как бы критики ни относились к пресловутым "Ананасам в шампанском!", как бы над ними ни иронизировали, забыть сразу, не почувствовать обаяния этого стихотворения невозможно. От него нельзя отмахнуться. Лирика Северянина не обременена морализированием, она далека от философских прозрений. Ну что ж, зато Северянин - тончайший лирик, изумительно чувствующий Природу, Красоту, душу человеческую в многообразных ее проявлениях и переживаниях.

В 1918 году в стихотворении "Интродукция" И. Северянин прямо написал о себе как о поэте без тенденций и даже без особого смысла:

И. Северянин известен и как автор негромких щемящих строк о России, о своей судьбе. После революции Северянин оказался в Эстонии, где и прожил до своей смерти в 1941 году. "Я не эмигрант и не беженец. Я просто дачник", - говорил о себе И. Северянин. За рубежом он издал семнадцать поэтических сборников, но они выходили малыми тиражами, пик славы поэта остался позади, в прошлой России. В 1925 году написано не менее знаменитое стихотворение И. Северянина "Классические розы":